Все люди немного с ограниченными возможностями

Интересы Маши не ограничиваются только этим. Параллельно девушка успевает преподавать в вузе, писать кандидатскую диссертацию, вести сразу несколько городских клубов и продвигать велопешеходную декларацию, которая поможет сделать Волгоград комфортнее для всех. О неудобствах города на Волге она знает не понаслышке – с детства передвигается по родным улицам на инвалидной коляске. История Марии – в материале РИА SM News.

Ни пройти ни проехать

— Если верить многочисленным исследованиям и рейтингам, Волгоград среди российских городов далеко не самый комфортный. Обычно речь идет о состоянии дорог, сети общественного транспорта и, конечно, безбарьерной среде. По вашему мнению, как у нас обстоят дела с последним? «Так себе» — как и много лет назад, или ситуация все же меняется?

— Меняется. Но, увы, не так быстро, как хотелось бы. И чтобы эти перемены произошли, иногда приходится прилагать немало усилий. И я не говорю о глобальных изменениях – вроде ремонта бесконечных тротуаров или переоборудовании парков.

У меня ушел не один год, чтобы перекресток в районе, где я живу, сделали более комфортным. Несколько лет назад на том участке на одной стороне съезды с бордюров были, а на другой – нет. Сначала в городской администрации мне пообещали дать разрешение и «посоветовали» самой решать проблему. Причем в прямом смысле этого слова – искать строителей, следить за их работой. Только после обращения в Интернет-приемную администрации города дело сдвинулось с мертвой точки. Так история растянулась аж на четыре года.

На возведение нескольких съездов ушло еще девять месяцев. И нельзя сказать, что все сделали верно. У двух из трех спусков с бордюров оказался слишком высокий угол, что, мягко говоря, не совсем безопасно. Но во всяком случае, стало лучше, чем было раньше.

В Волгограде немного зданий, которые комфортны для людей с инвалидностью. К таковым можно отнести новый стадион и несколько торговых центров. Остальные объекты нуждаются в доработке.

Фото: Мастер-класс по анимации на Русско-немецкой рождественской ярмарке 2014 год

— А в Волгограде бордюров немало, об которые без конца спотыкаешься…

— Верно. Я с детства передвигаюсь на коляске, и не вспомню, сколько раз падала с этих бордюров и набивала себе шишки. Если избавить город от таких «препятствий», то станет легче всем участникам движения – детям, мамам с колясками, велосипедистам, пожилым, людям с инвалидностью, автомобилистам. Многие забывают, что водители не всегда за рулем своих авто. До машины ведь тоже нужно дойти, а спотыкаться по пути мало кому хочется.

Еще одна проблема — состояние тротуаров. Их «здоровье» куда хуже, чем у дорог. Из-за этого люди вынуждены выходить на проезжую часть, что опять-таки небезопасно. Сложностей немало. Но все решаемо, и мы работаем над этим.

— Я так понимаю, Вы говорите о велопешеходной декларации, под которой сейчас общественники собирают подписи депутатов и неравнодушных людей города?

Да, о ней самой. После того, как ее примут (для этого требуется подписи половины депутатов городской Думы – прим. автора), что-то изменить на улицах города станет проще. На устройство нескольких спусков с бордюров не должны уходить месяцы.

Чтобы процесс шел быстрее, а строители работали качественно, нужна экспертная группа. Именно она будет решать, соответствует ли объект всем правилам, или его стоит довести до ума. Хоть в России уже действуют законы, которые обязывают застройщиков не забывать о безбарьерной среде, все равно существуют лазейки. К примеру, — параметры ГОСТа. Возьмем условный бордюр, который мешает пешеходам. Застройщику его по техзаданию нужно убрать. Однако, по ГОСТу, можно обойтись лишь понижением препятствия. Тогда получается не высокий бордюр, а низкий. По закону, застройщик снизил его высоту, но люди все равно будут спотыкаться. За тем, чтобы строители не использовали такие лазейки, и требуется экспертная группа.

— Насколько я помню, один из пунктов декларации – избавить город от подземных пешеходных переходов. Общественность ее восприняла негативно. Как думаете, почему?

— Люди уверены, что «подземки» избавляют город от пробок. Но это заблуждение. Отсутствие подземных переходов никак не влияет на трафик. Об этом говорят бесконечные исследования урбанистов. Они же утверждают, что наземные «зебры» куда безопасней. К примеру, пожилому человеку не нужно мучить суставы, преодолевая кучу ступеней, женщине с ребенком таскать тяжелую коляску, а человеку с инвалидностью обращаться за помощью к близким. Поэтому множество людей, минуя «подземку», на свой страх и риск перебегают дорогу. Так происходят аварии. И зачем это нужно? Многие забывают, что город создавали для людей, а не для машин. Почему тогда жителей загоняют под землю?

Фото: участие в мастер-классе по анимации

Вечный пациент

— Давайте здесь немного остановимся. В интервью Вы не раз говорили, что люди с инвалидностью сталкиваются не только с физическими барьерами, но и психологическими или эмоциональными? Что имеется в виду?

— Отношение общества. Людей с инвалидностью обычно воспринимают как тех, кому нужны лекарства, постоянное лечение и опека. Говоря проще, как вечных пациентов, а не граждан, которые также несут ответственность за свою жизнь. Это мнение подкрепляют даже правовые акты. Один из первых законов в России, который был направлен на создание безбарьерной среды, касался аптек. Их владельцев обязали сделать вход доступным для людей с инвалидностью. Так снова всплывает история о «вечных пациентах».

— С «вечными пациентами» понятно, а что насчет негатива? Наверняка сталкивались с неприятными выпадами со стороны окружающих?

— К сожалению, не без этого. Я стараюсь подобное выбрасывать из головы, но пару случаев помню. Например, когда несколько лет назад подавала документы для поступления в один из городских вузов, мне указали на мое «место». Как и все стояла в очереди в приемной комиссии. Мой выбор пал на специальность «социально-культурный сервис и туризм». Но одна из женщин решила, что я стою не в той очереди, сказав мне: «Все ваши идут туда». Так она отправила меня подавать документы на психолога. Почему психолога? Снова общественный стереотип. Многие уверены, что люди, которые передвигаются на колясках, выбирают только «сидячую» работу.

— Скажите, а со временем общество не изменило своего мнения? По моим ощущениям, уже мало кто делит граждан на людей с инвалидностью и без?

— Позитивная динамика есть. Причем она идет по большой части «сверху». Те же Паралимпийские игры далеко не всегда были. Их уже воспринимают как обычные соревнования и не обращают внимания на особую приставку. Недавно еще появились и Парадельфийские игры. Если на таком высоком уровне происходят изменения, то и люди вслед за этим меняют свое мнение.

Фото: Форум «Таврида», 2018 год

— Вы используете только термин «человек с инвалидностью». Он наиболее корректный? А что насчет популярного выражения «люди с ограниченными возможностями»?

— Да, «человек с инвалидностью» — наиболее верный вариант. Здесь на первое место выносится именно человек, а не его диагноз. Что касается выражения «человек с ограниченными возможностями», то здесь есть два аспекта. Первый – а кто у нас не с ограниченными возможностями? Вот мы же сейчас не сможем полететь в космос, даже если сильно захотим. Для этого нужны большие деньги, ракета, космодром и еще куча всего. Поэтому все мы немного люди с ограниченными возможностями.

Когда я начала разбираться в терминах, то выяснила, что это выражение неверно перевели. Ошибку сразу не заметили, а фраза быстро пустила корни в обществе.

Еще несколько слов о людях с инвалидностью употребляют неверно. К примеру, на колясках не ездят, а ходят. Люди с патологией зрения не слепые, а незрячие. Сразу чувствуется разница.

Из подросткового лагеря на федеральный канал

— Давайте перейдем к другой важной части вашей жизни – творчеству. Скажите, почему именно режиссура и кино, в частности, анимация?

— Ох, история длинная. Наверное, отправной точкой стала поездка в подростковый лагерь, если не считать бесконечные детские кружки. На его площадке проходили мастер-классы по созданию социальной рекламы. Интересная штука, которая меня действительно увлекла. Когда смена в лагере закончилась, стало даже тоскливо. Видимо, организаторы почувствовали это и предложили мне попробовать силы во всероссийском конкурсе анимационных фильмов.

Моя квартира превратилась в мини-студию по созданию мультфильма. Мы делали пластилиновый по стихотворению «Людоед и принцесса, или все наоборот» (по этому же произведению создал картину Союзмультфильм в 1977 году – прим. автора). Сначала наших «актеров» нужно было слепить, потом сделать целый запас кадров. В идеале, на каждые 60 секунд мультфильма нужно 1500 снимков. У нас, конечно, было чуть меньше, но на пять минут произведения хватило. После всех этих «процедур» и ожидания я поехала в Москву за главным призом. С того момент свою жизнь без этого искусства не представляю.

Фото: героиня с руководителем видеостудии «Астра» Михаилом Сердюковым на презентации его книги

Параллельно Мария занималась сценической речью. Навыки дали ей возможность попробовать себя еще на одном поприще – озвучке книг для незрячих. Несколько лет подряд она «переводила» буквы в звук для городской библиотеки. Это были и книги, и целые подшивки журналов.

— Так, из лагеря в лагерь, с фестиваля на фестиваль, и Вы получили заказ от федерального канала «Россия 1». Как так звезды сошлись?

— Это случилось после поездки в лагерь «Орленок», где я познакомилась с телеведущей Ларисой Кривцовой. Мне предложили сделать заставку для научно-популярного фильма о воронах «Серая братва». Все было по-взрослому – техническое задание, жесткий дедлайн (двое суток). Снова квартира превратилась в лабораторию. И все удалось. Правда, в титрах картины подписали меня не Марией, а Мариной. Но ничего, главное – полученный опыт (смеется).

После выхода «Серой братвы» с Марией захотел познакомиться Владимир Жириновский. Лично встретиться с режиссером политик не смог, но через своего единомышленника в Волгограде передал ей привет.

Со временем мое увлечение переросло в работу. Сейчас преподаю в родном вузе и параллельно пишу кандидатскую диссертацию во ВГИКе. Как же было непросто выбрать тему для исследования. Я – режиссер анимационного, документального и игрового кино. Трудно было определиться, какую именно область изучать. Но я нашла решение –пишу про синтез игрового и анимационного кино. Так и удалось совместить.

Фото: ученицы студии «Винт» выиграли в номинации «Золотая анимация» на конкурсе «Золотая кассета»

— Маш, получается Вы одновременно работаете в вузе, над диссертацией, руководите психологическим и киноклубом, продвигаете велопешеходную декларацию, а также создаете мультфильмы. Вопрос простой: как все успеваете?

— Меня часто об этом спрашивают (смеется). Производство картин я пока поставила на паузу, так как график и без того плотный. Но в остальном все верно. Секрет один: совмещать несколько дел сразу можно, когда тебе каждое из них по душе. В моем случае все так и есть.

— А что насчет планов? Диссертацию через несколько месяцев Вы уже собираетесь защитить, что дальше?

— Планов много. Как раз расставляю приоритеты. Наверное, больше всего хочу снять полнометражный фильм. Несколько таких работ в моей копилке уже есть, однако хочется создать картину про путешествия. Я объездила значительную часть родной Волгоградской области и несколько городов России с крайней точкой – Псков. Новые покоренные «вершины» отмечаю всегда на картах (они висят в комнате героини). О своих поездках как раз и хочу рассказать в новом фильме. Я же говорю, нетрудно совмещать, когда тебе это нравится.

Сообщение Все люди немного с ограниченными возможностями появились сначала на Информационно-аналитическое издание SM News .