Многие картины находятся в плачевном состоянии. Они больны, их надо лечить

Обычный кировский двор. Квартира на втором этаже. Из прихожей ты сразу попадаешь в полупустую комнату. Здесь пахнет можжевеловым лесом и костром, а из колонок доносится успокаивающая мелодия. Рядом с огромным рабочим столом на полу стоит большая картина на полстены. «Частный заказ,» — быстро объясняет Анатолий. Ему 47 лет. 20 из них он занимается реставрацией станковой живописи (холст, масло).

У Анатолия есть свой символ творческого пути. Придумал его 16 лет назад. И тогда же сделал с ним татуировку. Это дерево.

— Реставратор, если он правша, чистит работу всегда с левого верхнего края. Поэтому он и выделен. Так я показал, что осеннее дерево обновляется весной. Позже внизу иллюминаторы с антеннками появились.

«Это для меня было чудо»

—Закончил чепецкую художественную школу, потом — Вятское художественное училище им. Рылова. Поступал во ВГИК на художника-постановщика игрового кино, не хватило балла, чтобы пройти. Было сочинение с одной оценкой. Я написал на черновике, не переписывая, в одну линию. Естественно, мне за пунктуацию «два» поставили. Но сказали, что у вас классный сценарий к фильму получился. Чтобы уехать тогда из Москвы мы вчетвером с товарищами загрузили 16-тонный вагон риса. На заработанные деньги купили билеты и уехали в Киров. Где-то на второй месяц поиска работы встретился со своим учителем Виктором Георгиевичем Харловым на улице. Он рассказал, что требуется помощник реставратору в музее. Пришел на собеседование, и в следующий понедельник уже начал работать там.

В мастерской реставратора Елены Михайловны Обуховой начал постигать теорию и практику одновременно. Сначала учился укреплению красочного слоя. Впервые прикоснулся к живописи через утюжок, через фильтровальную и папиросную бумагу с рыбьим клеем. Это для меня было чудо.

«Почему бы не получить из этого урок»

— На 3-4 месяц меня отправили на конференцию реставраторов России. Проходила она в Эрмитаже и Русском музее. А я тогда еще даже незеленый был, даже не созрел. Тогда приехало около дюжины реставраторов. Меня захватила профессия. Познакомился с Герасимовым, который реставрировал Рембрандта. Он рассказал тогда об особенностях техники голландского живописца. Я увидел, что реставраторы прикасаются к автору один на один. Видят то, что было задумано автором, через слои краски. И я подумал, почему бы не получить из этого урок. От того, что ты можешь видеть мастерство художников в техническом плане. Моя первая большая работа… По-моему, это был натюрморт. Укрепляли большой холст. Ну, для меня тогда он был большим. Размер метр на метр.

«Картины больны, их надо лечить»

— В конце каждого года, в декабре, в музее собирается реставрационный совет. Разрабатывает план на год. Выбираются работы из фондов. Там есть как отреставрированные работы, так и нет. На каждую картину заводится паспорт. Все операции фиксируются с помощью фото и письменно. Когда отсматриваем картины на выставку, попутно отбираем работы на реставрацию. Многие находятся в плачевном состоянии. Они больны, их надо лечить. Укрепляю их. Реставрация – это же в первую очередь консервация. Она должна остановить процесс разрушения.

Об особенностях работы

По словам Анатолия, на работе постоянно приходится выполнять совершенно разные операции. Все зависит от состояния полотна.

— Например, есть операция «Нанесение реставрационного грунта в местах утрат». Красочный слой бывает многослойным. Например, многослойная живопись Сидорова. У нас в музее есть картина «После дождя». 2 на 3 метра. При укреплении красочного слоя потратил 3 литра клея! Она все впитала, настолько сухая. Она бы и еще пила. Но у нас больше не было возможности туда заливать. Клей же не дешевый. 100 г сухого осетрового рыбьего клея стоят 3600 рублей.

Бывает, что реставрация картины затягивается. Одна операция может продлиться не месяц, не два, а полгода. В такие моменты ни в коем случае нельзя торопить реставратора. Консультируемся с коллегами. Например, со специалистами из Всероссийского художественного научно-реставрационного центра им. И.Э. Грабаря.

Упаковывать картины тоже надо красиво, отмечает Анатолий.

— Несколько слоев упаковки: первый слой – папиросная бумага, второй слой – крафт, третий – гофра, четвертый – пупырка. Нужно так оформить, чтобы все загибы и скотч были с тыльной стороны. Это норма такая.

За один квартал (3 месяца) у меня обычно от одной до трех работ. Зависит от того, какие нужны операции. То есть в год – 6-12 работ.

Домашний апгрейд

Обычно в работе реставраторы используют медицинский скальпель. Но Анатолий для одной из операций придумал ему альтернативу.

— Использую березовые палочки для клиньев в торец иконы. Именно эти палочки не подошли по диаметру. Приспособил для другого. Ускорил процесс: теперь времени меньше уходит. Скальпелем, бывает, несколько метров кромки чистишь в течение месяца. Палочками получается быстрее.

В одной из березовых палочек Анатолий увидел палец. И сделал его.

Мифы о реставраторах

— Часто спрашивают: «А вы дорисовываете картины?». Ни в коем случае мы не дописываем красочный слой. Это такая этика реставрационная: не вмешиваться в авторскую живопись. Есть заказчики, которым надо авторскую живопись сымитировать. Но даже это хороший уважающий себя реставратор откажется делать. Красочный слой дополняется только слегка во время последней операции – тонировки. Ты сидишь за мольбертом и не дописываешь автора, а собираешь его в цвете. Чтобы зритель не видел, например, большие пятна утрат. Тонировка наносится поверх лака. То есть между автором и работой реставратора находится пленка защитная.

Кстати, как раз на последнем этапе – этапе тонировки – ты отдыхаешь. Потому что просто сидишь перед картиной. А до этого ты все время бегаешь вокруг нее. Например, мраморные плиты таскаешь. Укрепление красочного слоя через мраморные плиты идет. Их надо несколько раз класть на картину и снова убирать, снова класть и убирать, чтобы избавиться от деформации. И женщины-реставраторы тоже с ними постоянно работают.

Где достать морскую пенку?

— Мне как-то опытные реставраторы посоветовали. Говорят, когда живопись смотришь в первый раз, почисти ее «морской пенкой». Думаю, что за «морская пенка», надо ее где-то достать. Потом мне уже рассказали, что это слюна. И это даже не шутка, реставраторы так ведь и делают. Перед тобой картина, тебе, как реставратору, надо ее смочить, проверить. Вот и используешь «морскую пенку».

Про деньги

Реставраторы кроме основной работы в музее занимаются и частными заказами.

— Стоимость частной реставрации всегда индивидуальна. Работа наша измеряется в дециметрах. У меня есть даже прайс со стоимостью операций. Но у меня он с 11-ого года не менялся. А сейчас 2020-ый. Но иногда и по старому прайсу говорю цену, заказчики за голову берутся. Просят составить смету. Составляю по дециметрам, утратам, иногда весь букет бывает.

Когда шел работать, даже не думал о деньгах. Помню первую зарплату — 96 рублей. Это было в 1997 году. 75 рублей я платил за комнату. То есть у меня оставался 21 рубль.

Мистика

— Постоянно вообще все пропадает. Когда процесс, такая беготня муравьиная бывает. Ты знаешь, где в этом хламе что лежит. Нельзя прибираться! И ты иногда что-то теряешь. Ножницы, где ножницы? И есть же домовые. А у нас в музее есть музевой. Мы его так назвали.

«Удивился, что человек так может написать»

— В детстве в гостях мне показали репродукцию Перова «Охотники на привале». Сказали, что это художник нарисовал. Я был в шоке. Как это? Это нарисовал человек? Я не знал, кто такой Перов. Просто удивился, что человек так может написать. Стал пробовать нарисовать так же. Брат с сестрой постоянно точили мне карандаши цветные, а мама покупала альбомы. От них у меня на пальце была то ли киста, то ли что. Сейчас снимаю шляпу перед старшими мастерами. Но у Леонардо да Винчи в трактате есть же выражение знаменитое: «Главный учитель – это природа». Это на самом деле так и есть.

О творчестве

С 2006 у Анатолия начинается творческая жизнь. Он увольняется с работы. Появляются заказы.

—Рисовал, участвовал в выставках. За полтора года появился каталог с работами. Благодарен друзьям и знакомым за то, что можно было проявить свободу в творчестве. Заработок был разным. Там нарисуешь, тут заказ, брался моментально. Но бывало и совсем ничего не было. Буквально, рисовал за еду.

О вдохновении и свободном времени

Сейчас времени на творчество не так много. Основная работа, частные заказы, домашнее хозяйство, семья. Одновременно с этим Анатолий старается выделить время на совершенствование себя, собственные идеи и их реализацию.

— По плану раз в неделю хотя бы 2 часа этому посвятить в субботу или воскресенье. И то, это счастье.

Но иногда вдохновение приходит прямо на работе.

— У нас есть сотрудница Галина Алексеевна Исупова. Все 23 года работы в музее я тайно ходил и думал, вот бы написать ее с натуры. У нее типаж такой. Интересный.Очень живописная, колоритная дама. Когда у нее был 75-летний юбилей, я спросил насчет портрета. Она сказала: «Толя, давай, пишем сегодня! Тебе двух часов хватит?» В итоге из двух часов мы все успеваем за 30 минут. Я писал ее 20 минут, пока она рассказывала, как в 70-х годах она была в Париже и других странах. Взял самые большие кисти, выдавил 4-5 цветов из тюбиков и написал очень живой портрет. Так само пошло. Потому что Галина Алексеевна такая, по-другому ее не напишешь.

На протяжении всего интервью Анатолий работал над кромкой. Под звуки тихой музыки из колонок первый день его рабочей недели подходил к концу.

Сообщение Многие картины находятся в плачевном состоянии. Они больны, их надо лечить появились сначала на Информационно-аналитическое издание SM News .