Секретарь «Смерша» в годы ВОВ охотилась на шпионов с пистолетом

Нина Ричняк, урожденная Шишкина, ушла добровольцем на фронт в декабре далекого 1941 года. Попала в 167-ю стрелковую дивизию, формировавшуюся на территории Сухоложского района Свердловской области, где была зачислена секретарем в особый отдел НКВД и прослужила в этой дивизии до полного ее расформирования в 1946 году.

Награждена двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны II степени, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», Памятной медалью Чехословакии, медалью Г.К. Жукова, почетным знаком Советского комитета ветеранов войны, знаками «60 лет НКВД», «60 лет военной контрразведки», знаком 1-й гвардейской армии и десятью юбилейными медалями.

А родилась Нина Тимофеевна 26 ноября 1919 года в селе Кашино Сухоложского (ныне Богдановичского) района Свердловской области. Мать умерла в декабре 1920 года. Отец служил в Красной гвардии. О рождении третьей девочки он узнал из писем жены, но дочь так и не увидел. Тимофей Алексеевич заболел тифом, идти дальше не мог и товарищи оставили его в одном из сел, когда отступали. А когда отбили село у белых, то увидели, что и их сослуживец, и хозяева дома, где его оставили, расстреляны. Остались три сестры сиротами: старшая Харитина -12 лет, Екате- рина – 9 лет и Нина в возрасте чуть больше одного года. Воспитывала девочек тетя Парасковья Алексеевна – очень строгая, верующая женщина. Опекуном стал брат папы Иван Алексеевич Шишкин, который жил с семьей на другом конце села Кашино. Когда Нине было десять лет, умерла Парасковья Алексеевна. И младшенькую на воспитание взяла к себе старшая сестра Харитина, в то время она уже была замужем. Как бы ни было трудно, они с мужем дали возможность девочке закончить семь классов.

После окончания школы Нина поступила работать корректором в редакцию газеты Сухоложского района с окладом 150 рублей. Тогда это были очень большие деньги. Жила на квартире в г. Сухой Лог. На редкие выходные приезжала к старшей сестре, которую звала мамой, а ее мужа – папой. Жить одной было очень трудно. Сестра с мужем работали в колхозе, у них уже было четверо детей. В 1939 году Нина поступила работать на Богдановичский шамотный (теперь огнеупорный) завод секретарем-машинисткой.

Когда началась война, она сразу же пошла в сухоложский военкомат с просьбой отправить ее на фронт. На работе и дома все её отговаривали, и никто не верил, что эту худенькую, небольшого роста девочку возьмут на фронт. В то время оперуполномоченный из Сухого Лога курировал и Богдановический шамотный завод: вел спецчасть завода. Нина часто ему печатала необходимые документы. О ее желании пойти на фронт он тоже хорошо знал. Однажды, в октябре 1941 года, он рассказал девушке о том, что в Сухоложском районе будет формироваться воинская часть. Он и походатайствовал о зачислении Нины в Особый отдел. После различных проверок в ноябре 1941 года Шишкина Нина Тимофеевна была принята секретарем-машинисткой особого отдела НКВД 167-й стрелковой дивизии, с которой прошла всю войну.

Как немцы девушку встречали

167-я Уральская стрелковая дивизия, в которую Нина Шишкина пришла воевать добровольцем с Богдановического огнеупорного завода, вступила в свой первый бой 21 июля 1942 года у села Большая Верейка Воронежской области. Нину вызвал начальник отдела капитан госбезопасности Иофик и приказал ей везти в штаб солдата-самострела, придав двух солдат в сопровождение и наказав: «Смотри в оба!».

Когда стали подъезжать к Большой Верейке, то перед ними открылась страшная картина: видимо, вчера здесь была бомбежка – везде лежали трупы людей и лошадей со вздутыми животами (похоронная команда не успела убрать их, а стояла сильная жара). Тут же попали в зону обстрела. Николай Чивриков, спокойный и рассудительный шофер, громко закричал: «Быстро выпрыгивай, бежим от машины!». Только успели отбежать в кусты, как в машину попал снаряд, от нее остались воронка и искореженные железки. Всех осыпало осколками. Удивительно, но они остались живы. Только солдат-самострел скончался на месте от осколочного ранения.

Едва нашли дом, где расположился отдел НКВД, налетели немецкие самолеты, и началась страшная бомбежка, бежать в траншеи было поздно, все попадали на пол. За домом стояли лошади, осколками бомбы, разорвавшейся недалеко от дома, ранило коней – раздавалось страшное ржание животных. В доме обрушилась русская печь, людей засыпало кирпичами, дышать было нечем. Нина была в шоке, выкарабкалась оглохшая, полузадушенная, вокруг что-то рушилось, трещало, везде пыль, слышались стоны и крики. Вслед за этими самолетами прилетел еще один. Последний заход он сделал уже пустой, расстреляв все пулеметные ленты, все пушечные снаряды и сбросил всю железную мелочь: осколочные гранаты, какие-то чугунные шары, железки и даже дырявую бочку из-под бензина. Эта бочка и наделала больше всего шума и грохота – своеобразная психическая атака.

Любви не место на войне

Нина Шишкина была красивой девушкой, но в подразделении с проявлениями любви и нежности было строго. Однажды кто-то из солдат принес ей букетик полевых цветов. Увидевший это случайно начальник штаба дивизии Лев Залманович Певзнер, казавшийся молодым солдатам стариком, хотя ему было лет 50, сказал, как отрезал:

«Разжалую всех и сошлю в штрафбат. Цветочки будете дарить после войны!».

Про любовь было забыто до конца войны. Однако красоте машинистки было найдено применение.

Из воспоминаний Нины Ричняк:

«В 1944 году проходила операция, в ходе которой необходимо было захватить одного немецкого офицера, обладавшего определенными сведениями. И хотя это была не совсем обычная операция для подразделения, но выполнить ее было нужно. Решили выманить фрица на «живца»: я и еще одна девушка, знавшая немецкий язык, Ася Панова были экипированы в нарядные платья и туфли по размеру (для меня на войне большой проблемой была обувь, ведь это были только сапоги, а нога была 35-го размера). Мы должны были подсесть в ресторане к этому офицеру и вывести его с собой. Безусловно, страшно и опасно. Задание было выполнено. После операции у нас забрали обратно туфельки – мы даже всплакнули из-за этого».

Хотя ухаживания и были под запретом, никто не запрещал любить девушку по-отечески. В части знали о том, что Нина сирота, и заботились о ней, оберегали. Воспитанная в строгих правилах, Нина оставалась человеком правильных установок всю свою жизнь. Получив офицерское звание, она переслала аттестат на довольствие своим сестрам, который очень помог им и их детям выжить.

Бесстрашный часовой

В ноябре 1942 года 167-я стрелковая дивизия стояла в обороне в Воронежской области. Блиндаж особого отдела был рядом с блиндажом командира дивизии. Здесь располагался штаб дивизии. Нина Шишкина стояла на посту. Около двух часов ночи она заметила, что в ее сторону по территории штаба дивизии движется машина. Взмахнув автоматом, она крикнула: «Пароль!». В ответ прозвучал неверный пароль, а машина продолжала двигаться. Тогда часовой скомандовала: «Стоять!» и сделала предупредительный одиночный выстрел из автомата в воздух. Машина остановилась.

Из блиндажа командира дивизии выбежал его адъютант и, подскочив к ней, закричал:

«Нина, ты с ума сошла – это же едет к нам командующий армией генерал-лейтенант Чибисов!».

На что она, испугавшись, ответила ему: «А почему они мне назвали неправильный пароль?». Приехавших немедленно увели в блиндаж командира дивизии. На выстрел прибежал разводящий караула и командир взвода Бесимбеков. Девушку сменил другой часовой. Остаток ночи Нина уже не спала, переживала о случившемся. Утром за ней прибежал адъютант командира дивизии и сказал, что ее вызывают к комдиву. Нина очень испугалась, представив как ее за стрельбу на посту посадят на гаупвахту. Войдя в блиндаж, она увидела комдива генерал-майора Мельникова и сидящего за грубо сколоченным деревянным столом, с развернутой картой боевых действий черноволосого, плотного телосложения генерал-лейтенанта. Нина поняла, что это и есть командарм Чибисов. Он строго спросил ее: «Это Вы ночью стреляли на посту?». У солдата затряслись колени, но она твердо ответила: «Так точно, товарищ генерал-лейтенант!».

А он сказал:

«Вы правильно несли службу! Товарищ Мельников, объявите благодарность часовому!».

Еле вымолвив: «Служу Советскому Союзу!», Нина быстро выбежала из блиндажа, но настолько растерялась, что не могла сообразить, куда идти.

Позже солдаты из взвода ей говорили:

«Ну, ты и отчаянная – ни один пост, кроме твоего, их не остановил!».

В начале Курской битвы 15 февраля 1943 года в селе Куськино Курской области при бомбежке Нину Тимофеевну контузило. Она лечилась в медсанбате дивизии. Контузия была тяжелая, с потерей сознания, но ехать в госпиталь на лечение она отказалась, боялась расстаться со своим отделом. И служила в 167-й дивизии до ее расформирования, в феврале 1946 года в г. Борщев Тернопольской области.

Шпион на чердаке

В апреле 1945 года на территории Польши, в городе Струмень, из управления штаба фронта срочной шифровкой сообщили о сброшенных с самолета агентах немецкой разведки. Были указаны установочные данные: одеты в наше советское новое обмундирование, вооружены пистолетами «ТТ », по документам возвращаются из госпиталя в свою часть для прохождения дальнейшей службы.

Нина Ричняк в это время занимала должность командира взвода ОКР «СМЕРШ» 167-ой стрелковой дивизии. Они с начальником отдела быстро распределили всех солдат взвода по три человека и пошли на выполнение задания. Нине со своим связным Цибиным (бывший учитель) для проверки досталась юго-западная часть города. Струмень был переполнен войсками: там были пограничники, танкисты, артиллеристы и другие. При выходе из города группу, шедшую на задание, остановил заградотряд во главе с капитаном, который после беседы предупредил, что здание, обозначенное для проверки, – это типичный барак, находящийся на нейтральной стороне, до барака приблизительно 400 метров, там вчера убили нашего солдата, и нужно идти осторожнее.

Когда командир взвода со связным подошли к бараку, то увидели, что окна все заколочены, двери выбиты. Внутри правая сторона барака снизу до верха заколочена досками, на крыше не было нескольких листов шифера и поэтому на чердаке все было хорошо видно. Нина вскарабкалась по стене на чердак и увидела там лежащего человека в шинели, прикрытого досками. На какое-то мгновенье она потеряла дар речи, придя в себя, скомандовала: «Не шевелиться!». Цибин был рядом. «Клиент» был одет в новое советское обмундирование: шинель, новые сапоги, в кармане брюк был пистолет «ТТ», в кармане гимнастерки ампула с ядом, головного убора на нем не было, волосы черные, на вид ему было лет 25-28. Документы имелись на какую-то украинскую фамилию. Он, якобы, возвращается из госпиталя для прохождения дальнейшей службы в свою часть. При задержании никакого сопротивления не оказал. Тут же на чердаке он сказал, что с ним был еще один человек, но он ночью ушел к немцам. Часа за полтора-два группа Нины Тимофеевны благополучно доставила задержанного в отдел. Так было выполнено поставленное задание.

Активист и организатор

В феврале 1946 года по предписанию Управления ОКР «СМЕРШ» Прикарпатского военного округа Нина Шишкина приехала на службу в г. Мукачево Закарпатской области в ОКР «СМЕРШ» 318-й горно-стрелковой дивизии в должности машинистки, в звании лейтенанта. В ноябре 1949 года вышла замуж за офицера Советской Армии гвардии старшего лейтенанта Ричняк Николая Арсентьевича, который проходил службу в 318-й горно-стрелковой дивизии. Десятого августа 1950 года в г. Мукачево Закарпатской области у супругов родилась дочь Вера, 7 февраля 1958 года в г. Юрьев-Польском Владимирской области – дочь Надежда.

После рождения старшей дочери Нину Тимофеевну демобилизовали. Муж в 1958 году демобилизовался по болезни (открылись фронтовые раны) из рядов Вооруженных Сил, и в июле 1958 года вся семья приехала на Урал на постоянное жительство в г. Богданович. В Богдановиче Нина работала в городском отделе культуры, межколхозстрое, огнеупорном заводе, с которого и вышла на пенсию.

Все эти годы Нина Тимофеевна с мужем занимались военно-патриотической работой: выступали с воспоминаниями о боевых годах в школах, училищах, предприятиях, колхозах района и перед призывниками. Ветеран военной контрразведки возглавляла секцию боевых традиций Богдановичского городского Совета ветеранов. При помощи Нины Ричняк и ее мужа (воспоминания, фотографии, вещи фронтовых лет и др.) созданы музеи 167-й стрелковой дивизии в школе-интернате № 9 г. Богдановича, средней школе села Кунара Богдановичского района, где формировался 465-й полк 167-й стрелковой дивизии, отдел в краеведческом музее г. Богдановича, в школе № 1 г. Сухой Лог Свердловской области.

Кроме того, супругами на встречах с ветеранами передано большое количество материалов и фотографий военного периода по 167-й стрелковой дивизии для музеев украинских городов Киев, Дрогобыч, Сумы и других. Нина Тимофеевна Ричняк принимала активное участие в организации и проведении встреч ветеранов 167-й Сумско-Киевской стрелковой дивизии по местам боевого пути дивизии. Она была лично знакома с маршалом Андреем Антоновичем Гречко, а с генералами армии Павлом Ивановичем Батовым, Иваном Ивановичем Мельниковым, Григорием Федоровичем Самойловичем дружили семьями и бывали у них в гостях. С легендарным российским летчиком Алексеем Маресьевым была дружна и вела переписку.

Так простая девушка-сирота прошла всю войну в одной дивизии: с первого дня её формирования и до самого её расформирования. Она повидала множество лиц. Все оперуполномоченные в полках дивизии и солдаты этого взвода отдела ОКР «СМЕРШ» были скромные, незаметные в обыденной жизни, добрые, чистые душой, такими они остались в памяти Нины и навсегда будут в ее сердце. Нина Ричняк скончалась в 2009 году.

Эта храбрая девушка, способная повязать шпиона своей красотой, лазающая по чердакам с пистолетом в руке и готовая остановить даже генерала, не знающего пароль, так же, как и тысячи других контрразведчиков, обеспечили нам Победу. И за это мы им безмерно благодарны. Так же, как она сохраняла в памяти и в сердце лица своих сослуживцев, мы сохраняем память и о ней.

Сообщение Секретарь «Смерша» в годы ВОВ охотилась на шпионов с пистолетом появились сначала на Информационно-аналитическое издание SM News .