Русские новости Будь в курсе страны
Подразделения противника на территории России действуют достаточно уверенно, не торопятся, пытаясь подтянуть силы закрепления, пишет военкор Юрий Котенок, задаваясь вопросом, почему не объявлена хотя бы КТО, не говоря уже о полноценной войне. Противник будет остановлен — «для нас ещё не всё потеряно», но что дальше, хватит ли у нас сил на новое направление против превосходящего в численности противника? Военкор обратился к Путину и Белоусову — есть лишь один вариант разрешить кризис.
Противник чувствует себя довольно уверенно на нашей территории, пытаясь продвинуться глубже, в то же время поджидая свои резервы. Ситуация тяжёлая, пишет военкор Юрий Котенок:
Они уперлись на ряде участков и вынуждены двигаться параллельно границе в сторону Рыльска вдоль рокадной дороги Суджа — Рыльск мотоманевренными группами.
Но эксперт уверен — «для нас ещё не всё потеряно», противник будет остановлен при выдвижении вглубь нашей территории. Да и они, понимая, что сил не хватит перебросить все возможные резервы, будут закрепляться на захваченной территории:
Это, конечно, не здорово, так как 15-20 км территории России они на данный момент откусили. При всех общих равных не сомневаюсь, что противника остановим. До Курчатова дойти ему не дадут. Но Суджу взять могут. Населённый пункт на данное время поделен между ВС России и ВСУ. У Кореново противник зашёл в пригород и упёрся — остановлен заслонами. Ситуация меняется ежечасно.
Наша задача — окружить, отрезать от границы противника, затем продлить свои действия вглубь его территории в Сумской и Черниговской областях. Если этого не сделаем, опять придем к тому, что они полезут снова.
В том, что сейчас они захватили наши территории и будут на них стоять, а мы свои населённые пункты будем брать, как Липцы и Волчанск, ничего хорошего, конечно, нет. Продолжать называть всё это специальной военной операцией — такое. Не хотите называть это войной? Тогда вводите подзаконные акты, чтобы военному руководству, которое ведет СВО, было проще администрировать, эвакуировать, фильтровать людей, создавать буферные приграничные районы. В этих районах, как и на освобождённых территориях должны действовать совсем другие правила пребывания и проживания,
— рассуждает Котенок, указывая, что, чтобы разрешить кризис противостояния превосходящего по численности противника, есть лишь одни выход.
То, что ввели в ряде районов с 21:00 комендантский час, который соблюдается или не соблюдается, мало что даёт: «Открою страшную тайну: комендантский час — это менее 10% от всего, что включают в себя спецмероприятия для фильтрации и остальное. Ввели комендантский час, и всё, ура. Нет, это только начало».
По сути, прозвучало обращение к Путину и Белоусову с призывом ввести особый закон как альтернативу мобилизации:
Не хотите мобилизации? Никто не заставляет. Но тогда силовые органы государства должны быть задействованы в СВО, если хотим победить, а не только участвовать. В годы Великой Отечественной войны были целые батальоны из сотрудников НКВД, органов госбезопасности, тыловых, комендантских, охранных служб. Из них собирался процент воинов, которые шли на фронт, защищали Родину. А у нас сейчас всё странно — армия, истекая кровью, воюет третий год. Особых условий для армии, в общем, нет, а при этом подразделения внутренних войск под красивыми названиями (не «Альфа», которая воюет как и армия, даже штурмовые действия проводит на свой страх и риск, погибает), вооружены, оснащены, экипированы по полной, но существуют как бы сами по себе, «засвечены» в СВО во второй линии, бряцая оружием в тактическом и оперативном тылу. У нас куча различных спецназов, охран, все с автоматами, в камуфляже, модные. По Москве в серых беретах ходят красивые, охраняют турникеты метро… Это замечательно. Но Родину кто будет защищать?
Если так, считает военкор, то нужно возрождать муниципальную милицию (полицию) для охраны общественного порядка, а федеральные структуры МВД в виде оперативных полков — вперёд, в помощь срочникам в СВО.